Когда мой сын решил жениться, в моем сердце не было радости. Я не испытывала восторга, не лелеяла надежд на светлое будущее его семьи. Скорее наоборот — с самого начала мне что-то не нравилось. Или, точнее, кто-то. Его невеста казалась мне чужой, далекой и совсем не той, кого я представляла рядом с моим сыном.

Она была из деревни — простой, без высшего образования, без утончённых манер. Я не могла избавиться от ощущения, что она не сможет дать ему ничего, кроме бытовой заботы и провинциальных привычек. Её речь меня особенно раздражала: она делала ошибки, путала окончания, говорила так, как будто всю жизнь провела вдалеке от книг и грамотных людей.

Однажды, едва она открыла рот, чтобы задать самый простой вопрос — «Где у вас соль?» — я вспылила. В моём голосе зазвучало холодное раздражение:

— Я тебе не мать, чтобы так обращаться! Называй меня по имени и отчеству. Ты же деревенщина!

Слова эти вырвались сами собой. Тогда я не чувствовала вины. Я была уверена, что мой сын ошибся. Он мог бы выбрать совсем другую — вот, например, соседскую девушку: бухгалтерша, с образованием, со стабильной работой. Воспитанная, интеллигентная. А тут… такая простушка. Я надеялась, что он рано или поздно всё поймёт и сделает «правильный» выбор.

Но жизнь, как оказалось, умеет расставлять всё по своим местам.

Через несколько месяцев после свадьбы я попала в больницу. Серьёзное пищевое отравление выбило меня из колеи. Было тяжело и физически, и морально. Но больше всего меня удивило, кто первым оказался рядом. Не подруга, не сестра. Не та самая “подходящая” соседка, которая только улыбалась на праздниках. А она — та самая невестка, которую я не принимала.

С первого дня она приходила ко мне каждый день. Приносила домашнюю еду, подогревала бульон, поправляла подушку, следила, чтобы я вовремя принимала лекарства. И не упрекала, не вспоминала мне ни одного слова. Всё делала спокойно, терпеливо, с искренней заботой.

И вот тогда я почувствовала нечто новое — стыд. Глубокий, горький, неудобный. Стыд за каждую колкость, за каждое презрительное слово, за своё высокомерие.

Я стала наблюдать за ней другими глазами. И чем больше смотрела — тем яснее становилось: она вовсе не та, за кого я её раньше принимала. В ней было больше силы, чем во многих “городских”. Она не жаловалась, не хвасталась, просто делала. И делала многое.

Сын, кстати, тоже сильно изменился. До женитьбы он был немного легкомысленным, не стремился к ответственности, не строил чётких планов. Гулял, жил сегодняшним днём. Но с появлением этой «неподходящей» девушки в его жизни он словно повзрослел. Он стал серьёзнее, целеустремлённее. Устроился на хорошую работу, накопил на машину, потом на квартиру. И я знала: за всем этим стояла она. Она — его тихая поддержка, его опора.

Прошло время. Родился их первенец, а затем — дочь. И я с удивлением смотрела, как моя невестка совмещает материнство, быт, работу и при этом остаётся доброй, уважительной, мягкой. Даже беременной, уставшей, она не теряла тепла и внимательности.

И как-то вечером, когда она в очередной раз спросила у меня:
— Мам, а где у нас соль? —
я ответила без тени раздражения, с теплом:
— На столе, доченька.

Вот так, шаг за шагом, я пришла к тому, чтобы принять её — не из вежливости, а по-настоящему. Я стала видеть в ней не «деревенщину», а женщину с добрым сердцем, сильным характером и невероятной способностью любить.

Теперь я часто думаю: зачем я позволяла себе все эти предубеждения? Почему судила так жестоко? Ведь настоящие качества человека — не в дипломах и не в правильных окончаниях. А в поступках. В любви. В верности. В том, как человек ведёт себя, когда ты в беде.

И теперь я могу сказать с уверенностью — мне повезло с невесткой. Сын сделал правильный выбор. Просто я слишком долго этого не видела.