Когда мне исполнилось 56, я впервые по-настоящему ощутила, что осталась одна. Дети давно выросли, у каждого — своя семья, заботы, свои жизни, в которых для меня, кажется, осталось всё меньше места. А муж… Он недавно заявил, что уходит. Уходит к другой женщине. Спокойно так, без истерик, без угрызений совести. Просто решил, что теперь хочет «догнать упущенное».

А ведь я всю свою жизнь прожила ради семьи. С раннего утра до поздней ночи — как белка в колесе. Просыпалась в пять утра, готовила завтрак, будила детей, собирала их в школу, потом мчалась на работу. А вечером, едва держась на ногах, стирала, убирала, гладила, проверяла уроки, укладывала детей. Год за годом. День за днём. Как будто жила по сценарию, который кто-то написал за меня.

А муж? Сначала задерживался на работе. Потом пошли частые «командировки». А вскоре он и вовсе стал пропадать ночами. Я всё видела, всё понимала… но молчала. Терпела. Потому что была уверена — такова доля женщины. Семья — главное.

И вот однажды вечером он спокойно собирал чемодан, аккуратно складывая свои рубашки.

— Я долго думал, — начал он с выражением глубокого сожаления на лице, — мне не хватало любви всё это время. Теперь я понимаю, что должен наверстать упущенное. Я ухожу.

Я не кричала. Не рыдала. Не устраивала сцен. Вместо этого я просто подошла и спросила с легкой улыбкой:

— Может, помочь тебе собрать вещи?

Он замер. Посмотрел на меня с недоумением.

— Что? А где слёзы? Где скандал? Ты просто так отпустишь меня?

Я вздохнула, не от боли — от усталости.

— А что держать-то? Мы давно живём как соседи. Ни тепла, ни близости, ни уважения. Просто тень семьи. И если ты думаешь, что уходишь, оставляя мне всё, ты ошибаешься. Квартира — моя, машина — тоже. Так что, дорогой, иди. С Богом.

Он ушёл, хлопнув дверью. А я осталась в тишине. Но вместо привычной пустоты в груди — было странное облегчение. Будто с плеч внезапно свалился груз, который я тащила всю жизнь.

Я не стала жалеть себя. Наоборот. На следующий день пошла в парикмахерскую — впервые за много лет. Сменила причёску, покрасила волосы. Купила яркие платья, которые раньше считала слишком «вульгарными» для замужней женщины. Сделала маникюр. Стала снова красить губы. А главное — начала смотреть на себя в зеркало с улыбкой. Я словно проснулась от долгого сна.

— Валентина Борисовна, вы просто расцвели! — удивлённо замечала соседка. — Что, влюбились?

— Да, пожалуй, — смеялась я. — Только не в кого-то, а в себя.

Я начала ходить на выставки, записалась на танцы, по вечерам читала книги и пила вино на балконе, наблюдая закаты. Я не просто вернулась к жизни. Я наконец начала жить.

А потом — он вернулся. В один из вечеров раздался стук в дверь.

— Открой! Мой ключ не подходит!

— Конечно не подходит, — спокойно ответила я. — Я замки поменяла.

— Пожалуйста, открой. Я был дураком. Понял, что ошибся. Ты — единственная, кого я люблю.

Я прислонилась лбом к двери и, чуть улыбнувшись, прошептала:

— Может, ты просто больше не знаешь, куда идти?

Ответом была тишина. Потом я услышала шаги, удаляющиеся вниз по лестнице.

Нет, милый. Я больше не та наивная женщина, которая жила ради всех, кроме себя. Теперь у меня есть самое ценное — моя собственная жизнь. И знаешь что? Мне в ней — по-настоящему хорошо.